В данной работе исследованию подлежат отдельные дискуссионные вопросы толкования норм права в процессе судебного познания. По мнению автора, деятельность суда по толкованию правовых норм, не является процессуальной деятельностью и не может регламентироваться нормами процессуального права. Судебное познание, по мнению автора, не может завершаться толкованием правовых норм, напротив познание обстоятельств дела, начинается с установления нормы подлежащей применению и уяснения ее смысла.
Ключевые слова: судебное познание, толкование закона, установление обстоятельств гражданского дела, подготовка дела к судебному разбирательству.
Слова являются средством выражения мысли, которая в свою очередь является основой любого поступка. Мысль выражает интеллектуальную деятельность человека. Поэтому верно высказывание Льва Николаевича Толстого: «Неясность слова - это неизменный признак неясности мысли». Именно поэтому, во все времена все выдающиеся мыслители придавали большое значение умению выражать свои мысли посредством слов.
К сожалению, даже если слова эти принадлежат законодателю, это вовсе не означает, что их смысл понятен неопределенному кругу лиц, зачастую смысл, вложенный законодателем в свои предписания, непонятен даже правоприменителям! Принятые законы зачастую несовершенны по содержанию, публикуются с изъянами, отчего теряется смысл воли законодателя[1]. Поэтому повсеместно суды заняты уяснением действительного смысла законов, пределов волеизъявления законодателя, принятием решений по применению правовых норм не, сколько по букве закона, сколько по духу[2].
Выдающийся русский ученый, родоначальник российской цивилистики, Д.И Мейер писал: «Толковать закон – значит раскрывать истинный смысл его, изъяснять волю законодателя, облеченную в форму слова. Для приложения закона к случаям действительности толкование его существенно: сам закон не ложится на случай, следовательно, чтобы приложение его было сообразно выраженной в нем воле законодателя, лица, применяющие закон, должны его понимать»[3].
В контексте данной работы исследованию подлежат отдельные дискуссионные вопросы толкования норм права в процессе судебного познания.
Е.В. Васьковский, в своем фундаментальном труде, указывает, что важнейшим условием отправления правосудия в числе прочего является умение судей толковать законы. Это умение – пишет он, - приобретается юридическим образованием вообще и изучением приемов толкования в частности. Если судья усвоил выработанные теорией приемы и правила толкования и научился сознательно применять их, то тем самым он в значительной степени оградил себя невольных промахов. С другой стороны, строгое применение судами одинаковых приемов толкования может обеспечить единообразное и согласное с истинным смыслом законов разрешение дел[4].
Основанная функция судебной власти, это осуществление правосудия, которое составляет основное содержание правоприменительной деятельности суда. И неотъемлемой частью данной деятельности является толкование правовых норм.
В числе прочего, правильное установление обстоятельств рассматриваемого дела, и его разрешение обусловлено глубоким знанием судей действующего законодательства и умением его толковать. Пожалуй, более правильно было бы сказать, что судья обязан знать действующее законодательство и уметь его применять при разрешении конкретных споров. Из этой обязанности судьи следует, что на нем лежит обязанность уяснить смысл, заложенный законодателем в норму права подлежащую применению. Ю.С. Гамбаров считал неверным утверждение о том, что толкованию нет места там, где смысл закона ясен и не допускает сомнений. Он писал: «Никто не сомневается теперь в том, что законы заключают в себе не только неясности, но и пробелы, для пополнения которых приходится толковать и совершенно ясные законы, - так же, как никем не оспаривается и то, что и ясные законы могут содержать в себе ошибки и противоречия, раскрываемые путем толкования. Поэтому можно говорить только о большей трудности толкования неясных законов, но не об ограничении толкования одними случаями неясности закона»[5].
В настоящее время большинство ученых под толкованием права понимают интеллектуально-волевую деятельность по уяснению и разъяснению смысла норм права в целях их наиболее правильной реализации[6].
Процесс уяснения смысла правовых норм предполагает установление содержания норм права путем выявления и постижения значений и смысла терминов и выражений, заключенных в законах.[7]
Проблемы современных подходов к теории толкования права, исследовал А.И. Овчинников. Автор показал, что если ранее считалось необходимым установление того, что хотел сказать в тексте законодатель, то теперь эта задача видится не решаемой в принципе[8].
Процесс интерпретации правовой нормы является творческим, и, по сути, правоприменитель, выступая «созаконодателем», создает новую норму, осуществляя акт подведения общей нормы и конкретного случая. Процесс интерпретации требует особенной способности суждения, практического силлогизма, предполагающего творческое решение.
Данную позицию разделяет и А.В. Гаврицкий. Давая обоснование данной позиции, он приводит мнение профессора Тедески: «Толкование - это не механический и даже не психологический процесс. Это реконструкция мысли другого - нормативной мысли, если мы имеем дело с юридическим толкованием, - и ее вообще нельзя сравнивать с переливанием вещества из одного сосуда в другой, как и с отражением образа в зеркале или на фотографии. Толкование - это копирование мысли другого в сферу нашей духовной жизни, и оно может осуществляться только посредством нашего мыслительного процесса». И продолжает «Неслучайно епископ Бенджамин Ходли, живший в XVIII веке, утверждал: «У кого бы ни была абсолютная власть толковать любой писаный или неписаный закон, именно он есть подлинный законодатель в отношении всех намерений и целей, а не лицо, первым написавшее или высказавшее их».
Как пишет А.И. Овчинников, в процессе толкования правовой нормы происходит наделение ее собственным смыслом толкователя, или «соавторство», «соправотворчество», что в определенных случаях может привести к коренному изменению смысла закона, то есть смысла, который вкладывал в него законодатель: «Как чтение литературного произведения осуществляется в контексте внутреннего мира читателя, так и понимание нормативно-правового акта происходит в контексте внутреннего желаемого права толкователя, возникающего в конкретной жизненной ситуации»[9]. Когда речь идет о литературных формах, смысл произведения обычно напрямую зависит от словесной формы его выражения и равен ему. Правовые нормы отличаются своеобразием, поскольку нередки случаи, когда действительный смысл нормы не вполне совпадает с буквальным словесным выражением. Для того, чтобы понять истинный смысл нормы, нередко приходится прибегать к различным способам толкования, в результате которых обнаруженный смысл нормы может оказаться уже либо шире его буквального смысла[10].
В исследовании правового мышления А.И. Овчинников полагает, что в процессе уяснения смысла правовых норм в контексте конкретного случая происходит незаметное для толкователя соавторство, или конструирование собственного смысла нормы, объединяющего и «волю законодателя», и «волю закона» через «волю толкователя»[11].
А.В. Гаврицкий поддерживая точку зрения А.И. Овчинникова, указывает, что точки зрения режима законности, такое свободное толкование права не допустимо, но в то же время фактически неизбежно, так как в ходе интерпретации происходит перенос личности (интерпретатора) на осмысляемый предмет, будь то литературный текст либо статья нормативного акта.
Вряд ли можно согласиться с утверждениями указанный ученых, что интерпретатор, может олицетворять себя, пусть и неосознанно соавтором, «созаконотворцем» при толковании правовых норм. Судья только применяет право, применяет норму, подлежащую применению к данному правоотношению, и не может допускать какого-либо конструирования собственного, понятного только ему, смысла нормы. Правоприменитель должен скорее, не создавать норму, а реконструировать истинный, логичный ее смысл[12]. Судья, не смотря на относительную свободу в дискреционной деятельности, все же не может по своему усмотрению домысливать закон и наделять его положениями, которые в нем не содержатся.
Всегда и всюду юридические законы были, есть и будут несовершенными хотя бы потому, что они составляются (оформляются) людьми. Но даже совершенный закон, который на соответствующем этапе развития общества выдерживает любую конструктивную критику, не может претендовать на абсолютную ясность для правоприменителя, который в каждом случае применения данного закона сталкивается с конкретной жизненной ситуацией, индивидуальной и неповторимой[13].
А.В. Аверин, делает верный вывод о том, что одним из условий относительно гармоничного и бесконфликтного существования общества является правильное понимание всеми людьми, составляющими данный социум, правовых предписаний, которые регламентируют их поведение[14].
Делая такой вывод, он задает вопрос: «… какова должна быть степень (или глубина) понимания права всем обществом, а, следовательно, и уровень познания гражданами юридической герменевтики?».
Рассуждая над ответом на данный вопрос, он приводит мнение Е.В. Васьковского, который убежден, что граждане обязаны владеть глубокими знаниями и навыками толкования права, поскольку законодатель запрещает отговариваться незнанием законов. И если полное неведение права не принимается в оправдание и влечет невыгодные последствия, то такое же значение должно иметь и заблуждение в праве. Отсюда следует, что граждане обязаны не только знать, но и понимать законы, а последнее достижимо не иначе, как при помощи тщательного толкования[15].
Д.И. Мейер, также указывает: «Необходимо, конечно, чтобы и сами граждане понимали волю законодателя, так как им приходится сообразовывать с ней свои действия»[16].
А.В. Аверин, критикуя, данные утверждения указывает: «При всей заманчивости идеи о всеобщем понимании закона и всеобщем знании правил юридической герменевтики данное положение явно оторвано от жизненных реалий, ибо все граждане не могут постичь юридическую герменевтику»[17]. Сколько-нибудь глубокое толкование действующих норм права простым гражданином, не обремененным солидным грузом знаний в области юриспруденции, в реальной жизни практически исключено[18].
По нашему мнению, идея Е.В. Васьковского и Д.И. Мейера, об обязанности граждан знать и понимать законы, не так уж оторвана от жизненных реалий. А.В. Аверин, полагает, что уровень знаний закона и его понимания простым гражданином, должен быть не научный и не тот, которым должны обладать законодатель и правоприменитель[19]. Как следует из текста работы А.В. Аверина, под простым гражданином, он понимает любого человека, не являющегося судьей, адвокатом или иным профессиональным юристом. Правильным толкованием правовых норм обусловлена не только деятельность судей по отправлению правосудия, но и деятельность вне стен суда. К примеру, главный врач больницы с формой собственности ГУЗ (Государственное учреждение здравоохранения), при осуществлении своей деятельности постоянно связан с государственными закупками, аукционами и проведением торгов. Данная обязанность регламентирована ФЗ РФ от 21 июля 2005 г. N 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд»[20]. Нарушение правил проведения торгов, при осуществлении государственных закупок, влечет ответственность вплоть до уголовной. Главный бухгалтер постоянно работает с налоговым кодексом, ФЗ о бухучете, правилами бухгалтерского учета. Неправильное толкование налоговых норм, может привести к санкциям в отношении юридического лица, что в свою очередь приведет к большим финансовым потерям.
Поэтому нельзя согласиться с мнением А.В. Аверина, что минимально необходимым уровнем знания закона гражданами в любом обществе должен быть тот уровень, который гарантирует сохранение основополагающих для общественного равновесия отношений[21]. Представляется, что такого понятия, как минимально необходимый уровень знания закона, существовать не должно. Уровень знания и понимания законов гражданами должен быть таким, что бы исключалось непонимание всех правовых последствий противоправного поведения.
Что же касается знания приемов юридической герменевтики судьями, то не должно быть сомнений в том, что владение судьей всем инструментарием юридической герменевтики, является обязательным условием его назначения на должность судьи.
По мнению А.В. Аверина: «…нужно быть неисправимым оптимистом, чтобы всерьез требовать от судьи полных и глубоких знаний тех правил юридической герменевтики, которые сформулировал Е.В. Васьковский»[22]. По его мнению, при определении уровня знания юридической техники (и, в частности, юридической герменевтики), который должен быть присущ судье, следует придерживаться того же принципа, который был обозначен при решении вопроса об уровне знаний (понимания) закона гражданином: т.е. судья должен владеть минимально необходимым уровнем знаний, позволяющим правильно понимать и применять закон при разрешении правовых конфликтов[23].
Быть оптимистом и надеяться, что судьи все же обладают глубокими знаниями или сами будут стремиться к углублению знаний к области толкования правовых норм, это значит надеяться на повышение квалификации судей, а в конечном итоге, исцеление судебной системы в целом.
По нашему мнению, судья должен владеть ни минимальным уровнем знаний, он должен обладать всеми научными познаниями в области юридической герменевтики, которые позволят ему исследовать правовую норму в различных плоскостях. Более того, претендент на должность судьи, обязан еще при сдаче квалификационных экзаменов, показать высокие знания в области юридической герменевтики.
На сайте Высшей экзаменационной комиссии по приему квалификационного экзамена на должность судьи, размещены примерные вопросы для подготовки к сдаче квалификационного экзамена на должность судьи судов общей юрисдикции[24].
Это вопросы по теории права, по конституционному праву, по гражданскому праву, по гражданскому процессу, по уголовному праву, по уголовно-процессуальному праву, по трудовому праву, по административному праву. Знание данных дисциплин у претендентов на должности судей общей юрисдикции должны быть на высочайшем уровне.
Почему же, по мнению А.В. Аверина, знания судьи в области, например, гражданского права, должны быть на высоком уровне, а знания о том, как правильно толковать данные нормы гражданского права, должны быть минимальными?
Представляется необходимым, разработать и внести в перечень вопросов для сдачи квалификационного экзамена на должность судьи судов общей юрисдикции и арбитражного судьи, вопросы по правилам (приемам и способам) юридической герменевтики.
Как верно отмечает С.М. Амосов, необходимо точное понимание и толкование материального закона, тогда процессуальные средства доказывания будут точно нацелены на познание истины. Искажение понимания правовой нормы повлечет приискание процессуальных средств доказывания, не подтверждающих, не опровергающих, а ничего не говорящих суду о предмете исследования[25]. Ученый прав, указывая на определенную последовательность в действиях судьи. Скачала точное понимание и толкование материального закона, затем исследование и оценка доказательств, представленных сторонами спора. Однако, выводы сделанные ученым, о том, что толкование норм права завершает судебное познание, вряд ли можно признать верными. С.М. Амосов пишет: «Завершение процесса судебного познания материализует сведения о фактах и обстоятельствах прежде всего, как соотношение с нормой права для последующей материальной реализации в судебном решении». Процесс уяснения нормы права и результат такого мыслительного процесса является толкование и завершает судебное познание[26]. Познание обстоятельств и фактов конкретных судебных дел, процесс их доказывания в судебном заседании должны завершатся адекватным толкованием подлежащих применению правовых норм, что представляет собой единственный финал методологических действий судьи, без которого немыслимо судопроизводство[27].
Применение судьей норм материального права, а точнее процесс поиска необходимой нормы, ее анализ и толкование, начинается еще до рассмотрения дела по существу, на стадии подготовки дела к судебному разбирательству и проведения предварительного судебного заседания. В ст. 148 ГПК РФ установлены задачи подготовки гражданских дел к судебному разбирательству, это: уточнение фактических обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела; определение закона, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установление правоотношений сторон; разрешение вопроса о составе лиц, участвующих в деле, и других участников процесса; представление необходимых доказательств сторонами, другими лицами, участвующими в деле; примирение сторон. Как следует из указанной нормы определение закона подлежащего применению является одной из основных задач при подготовке дела к судебному разбирательству. Представляется, что именно на этой стадии судья должен уяснить для себя и интерпретировать смысл применяемой нормы. Судебная практика также пошла по пути четкого определения обязанности суда на стадии подготовки дела к судебному разбирательству, уточнить фактические обстоятельства, имеющие значения для правильного разрешения дела, определить закон, которым следует руководствоваться при разрешении дела. Так Высшие судебные инстанции, в абз. 2 пункта 3 Постановлении Пленума ВС РФ № 10 и Пленума ВАС РФ № 22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных права» вслед за положениями ст. 148 ГПК РФ и 133 АПК РФ, что на стадии подготовки дела к судебному разбирательству суд должен определить, из какого правоотношения возник спор и какие нормы права подлежат применению при разрешении дела[28]. В пункте 6 Постановления Пленума ВС РФ от 24 июня 2008 г. № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству»[29], также определена обязанность судьи определять закон которым следует руководствоваться при разрешении дела, в частности судье предписано при определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установлении правоотношений сторон следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела.
Одной из задач подготовки дела к судебному разбирательству является уточнение фактических обстоятельств, имеющих значения для правильного разрешения дела, по существу. Фактические обстоятельства – это обстоятельства, являющиеся основанием иска, возражений по иску, также иные обстоятельства, которые суд посчитает необходимыми по делу (на которые указывает гипотеза и диспозиция нормы материального права). Данные обстоятельства входят в предмет доказывания по делу[30].
Предмет доказывания определяется на основе подлежащей применению нормы материального права судом[31].
В ч. 2 ст. 56 ГПК РФ, суд определяет, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Суд на стадии подготовки дела к судебному заседанию, осуществляет юридическую квалификацию материального правоотношения, определяет норму материального права, подлежащего применению, и дает токование указанной норме.
Таким образом, толкование правовых норм не может завершать процесс судебного познания, как на то указывает С.М. Амосов. Уяснение смысла нормы подлежащей применению происходит уже в начале судебного процесса на стадии подготовки дела к судебному разбирательству, однако в случае если истец изменит основание иска, то процесс уяснения смысла правовой нормы может происходить на стадии рассмотрения дела, по существу. Объем фактов, предмета доказывания в ходе процесса по делу может подвергаться изменению в связи с изменением основания иска, увеличением или уменьшением размера исковых требований.
По нашему мнению, деятельность суда по толкованию правовых норм, в рамках установления действительных обстоятельств дела, не является процессуальной деятельностью и соответственно регламентироваться нормами процессуального права не может. Толкование норм права не является быть объектом правового регулирования, постольку, поскольку подчиняется законам мышления, а не права. Деятельность судьи по толкованию правовых норм – это интеллектуальная, познавательная, мыслительная деятельность. Поэтому, по нашему мнению, исключена любая правовая регламентация судебного толкования.
__________________________________________________________________________________________________________________________________
[1] Амосов С.М. Судебное познание в арбитражном процессе.: дис. …д-ра юрид. наук. М.2004. С. 280.
[2] Амосов С.М. Указ. соч. С. 272.
[3] Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2 ч.). Изд. 3-е, испр. М.: 2003. С.68. (Классика российской цивилистики).
[4] Васьковский Е.В. Цивилистическая методология: Учение о толковании и применении гражданских законов. М.: 2002. С. 135.
[5] Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. – М.: 2003. С. 355-356. («Русское юридическое наследие»).
[6] Баринов Э.Э., Овчинников А.И. Толкование права в деятельности Конституционного Суда РФ. С. 17.
[7] Гаврицкий А.В. Судейское познание: теоретико-правовые аспекты. Дис. …канд.юрид.наук. Ростов-на-Дону, 2007. С. 93.
[8] Овчинников А.И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. Ростов-на-Дону, 2002.
[9] Овчинников А.И. Правовое мышление: теоретико-методологический анализ. С. 39.
[10] Туманов Д.А. Пробелы в гражданском процессуальном праве. М. 2008. С. 116-117.
[11] Он же. С.56.
[12] Туманов Д.А. Пробелы в гражданском процессуальном праве. М. 2008. С. 108.
[13] Аверин А.В. Истина и судебная достоверность (Постановка проблемы). 2-е изд., СПб.: 2007. С. 157.
[14] Аверин А.В. Указ. соч. С. 177.
[15] Васьковский Е.В. Цивилистическая методология: Учение о толковании и применении гражданских законов. М.: 2002. С. 81-82.
[16] Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2 ч.). Изд. 3-е, испр. М.: 2003. С.68 (Классика российской цивилистики.
[17] Аверин А.В. Истина и судебная достоверность (Постановка проблемы). 2-е изд., СПб.: 2007. С. 178.
[18] Аверин А.В. Указ. соч. С. 182.
[19] Аверин А.В. Указ. соч. С. 182.
[20] «СЗ РФ», 25.07.2005, N 30 (ч. 1), ст. 3105.
[21] Аверин А.В. Истина и судебная достоверность (Постановка проблемы). 2-е изд., СПб.: 2007. С. 182.
[22] Аверин А.В. Истина и судебная достоверность (Постановка проблемы). 2-е изд., СПб.: 2007. С. 183.
[23] Аверин А.В. Указ. соч. С. 183.
[25] Амосов С.М. Судебное познание в арбитражном процессе.: дис. …д-ра юрид. наук. М.2004. С. 266.
[26] Амосов С.М. Указ. соч. С. 16.
[27] Амосов С.М. Указ. соч. С. 273.
[28] Вестник ВАС РФ. 2010 № 6; Бюллетень ВС РФ. 2010. № 7.
[29] Бюллетень ВС РФ. 2008. № 9.
[30] Беков Я.Х. Подготовка дела к судебному разбирательству в гражданском судопроизводстве. М.: Волтерс Клувер. 2010. С.33).
[31] Курылев С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии. Минск. 1969. С. 39.
