Ограничение использования свидетельских показаний при рассмотрении гражданских дел

В 1990 году, в журнале «Советское государство и право», была опубликована статья профессора Александра Тимофеевича Боннера, «Правило допустимости доказательств в гражданском процессе: необходимость или анахронизм?». С момента публикации данной статьи прошло более 20 лет. Был принят новый Гражданский процессуальный кодекс РФ, однако, выводы, сделанные профессором Боннером А.Т., относительно правила допустимости доказательств актуальны и сейчас.

Данная статья посвящена проблемам института допустимости доказательств и использования такого средства доказывания, как показания свидетелей при рассмотрении гражданских дел.

Ключевые слова: Гражданский процесс, свидетель, свидетельские показания, сделка, допустимость доказательств.

В теории гражданского процессуального права, под допустимостью принято понимать, как ограничение законом источников, из которых суд может получить информацию об интересующих фактах, так и еще большее ограничение такого рода возможностей для отдельных видов сделок. Такие ограничения установлены в нормах материального права. Практикующие юристы время от времени сталкиваются с проблемами допустимости использования определенных источников в качестве доказательств в гражданском процессе.

Как отмечает Пискарев И.К., «нормы ГПК действуют при рассмотрении и разрешении всех гражданских дел. Сфера же действия процессуальных норм, расположенных в нормативных актах материального права, совсем иная. Их применение ограничено рамками рассмотрения и разрешения дела той или иной категории[1]». Юдельсон К.С., указывал, что «общие нормы, регулирующие все виды судопроизводства, сосредоточены в гражданских процессуальных кодексах, а специальные нормы, относящиеся к рассмотрению отдельных категорий дела, содержатся в кодексах материального права - гражданском, семейном, трудовом и др.»[2].

Одной из таких специальных норм, является положения статьей 161 и 162 ГК РФ. Согласно ст. 161 ГК РФ, сделки должны совершаться в простой письменной форме, за исключением сделок требующих нотариального удостоверения: 1) сделки юридических лиц между собой и с гражданином; 2) сделки граждан между собой на сумму, превышающую не менее чем в десять раз установленный законом минимальный размер оплаты труда, а в случаях, предусмотренных законом, независимо от суммы сделки.

В статье 162 ГК РФ, предусмотрено, что несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства.

Одной из самых распространенных сделок совершаемых в настоящее время, является заключение договора займа между гражданами. Согласно ч. 1 ст. 808 ГК РФ, договор займа между гражданами должен быть заключен в письменной форме, если его сумма превышает не менее чем в десять раз установленный законом минимальный размер оплаты труда, а в случае, когда займодавцем является юридическое лицо, - независимо от суммы.

Необходимо признать, что несмотря на многочисленные репортажи по центральным каналам о судьбах (точнее сроках заключения под стражу), людей, проявивших насилие по отношению к своим должникам, у которых такие займодавцы пытались «выбивать» собственные деньги, наши граждане продолжают давать деньги в долг, веря в честность и порядочность заемщиков и передают деньги без какого-либо документального оформления. И в результате, у этих людей нет никакой возможности вернуть свои деньги, так как сослаться на свидетельские показания в подтверждение ее заключения нельзя в силу указания закона, а использование других средств доказывания часто не представляется возможным. Получается, что гражданин, давший в долг деньги даже в присутствии свидетелей, остается беззащитным перед непорядочным заемщиком и не способным защитить свое право из-за невозможности использовать такое средство доказывания, как показания свидетелей.

Как метко заметила Мурадьян Э.М., «То, что одна сторона представит, как точный факт, другая назовет ложью и выразит готовность привести отряд свидетелей. Бывает, что каждая сторона выставляет свою «свидетельскую команду»[3]. Не вдаваясь в рассуждения об использовании «отрядов свидетелей» при рассмотрении гражданских дел, считаем, что довольно часто именно показания свидетелей могут стать единственной возможностью добиться справедливости и защитить свое право. В свою же очередь ограничение в применении судом такого средства доказывания как свидетельские показания, как раз и не дает возможности нарушенное право защитить.

Как справедливо отмечает Боннер А.Т. «…истина в судопроизводстве может быть познана лишь опосредованно с помощью установленной процессуальным законом системы судебных (процессуальных) доказательств. Причем суд вправе принимать и исследовать не любые юридические доказательства, а лишь те, которые отвечают признакам относимости и допустимости. Соответственно, при рассмотрении и разрешении гражданских дел суд познает истину не в полном объеме…»[4].

Опосредованное познание судом истины, причем, только с помощью доказательств, отвечающих признакам допустимости с одной стороны и невозможность использования свидетельских показаний для защиты нарушенного права с другой, ставит правила о допустимости доказательств в противоречие с положением п. 1 ст. 46 Конституции РФ. Ведь гарантия судебной защиты выражается в праве гражданина подать исковое заявление в соответствующий суд и обязанность суда рассмотреть это заявление по существу и принять по ней законное, справедливое и обоснованное решение. В реальности же получается совсем иная ситуация. Лицо, право которого нарушено невозвратом денежных средств, который занимая деньги своему знакомому, просто не будет читать положения гражданского кодекса о сделках, не сможет обратиться в суд с исковым заявлением, так как показания свидетелей, в присутствии которых он занял деньги, судом приняты не будут в силу недопустимости этого средства доказывания. А ведь от правильного разрешения гражданского дела может зависеть судьба конкретного человека, а в конечном итоге состояние законности и правопорядка в обществе[5]. Поэтому на наш взгляд нельзя согласиться с мнением Юдельсона К.С., о том, что ограничение свидетельских показаний, является гарантией от недобросовестных элементов. В частности, он писал: «...Недопущение свидетельских показаний является гарантией для трудящихся от недобросовестных элементов, которые еще встре­чаются, поскольку не все пережитки капитализма искоренены еще из сознания людей. Достаточно такому недобросовестному лицу предъявить неосновательный иск о взыскании, например, денег под предлогом несуществующего договора займа и подговорить одного-двух лжесвидетелей, чтобы добиться (если эти лжесвидетели не бу­дут разоблачены) взыскания суммы, которая в самом деле в долг не давалась. Конечно, не только против таких случаев установлена обя­зательная письменная форма для некоторых сделок. Закон исходит еще из другого, более широкого соображения: по сделкам, представ­ляющим значительный интерес для граждан, необходимо обеспечить на случай спора достаточные доказательства»[6].

Конечно Юдельсон К.С., имел в виду нормы ГК РСФСР 1922 г. и ГПК РСФСР 1923 г., и написано это было в 50-х годах прошлого века, однако сути это не меняет. И сейчас недопущение свидетельских показаний обосновываются мнимыми гарантиями от недобросовестных лиц, могущих привести в процесс лжесвидетелей и взыскать несуществующий долг. При этом не берутся в расчет права добросовестных граждан, которые лишаются возможности защитить себя в суде. Установление истины уходит на второй план, уступая место формализму.

По нашему мнению, прав Боннер А.Т., критикуя Треушникова М.К., который объяснял необходимость существования правила допустимости доказательств, указывая на то, что «теория судебных доказательств признает необходимым ограничение свободного распоряжения сторон средствами доказывания в интересах прочности форм гражданского оборота, получения верного знания о действительности, гарантий от злоупотребления недобросовестной стороны»[7].

Боннер А.Т., в свою очередь посчитал, что положения, приведенные Треушниковым М.К., неубедительны. Он указывал, что запрещение допускать в качестве доказательств свидетельские показания само по себе вряд ли может быть достаточной гарантией «от недобросовестных элементов». Анализ судебной практики показывает, что случаи явного лжесвидетельства по гражданским делам встречаются сравнительно редко. Кроме того, суд и лица, участвующие в деле, в ходе перекрестного допроса, исследования, сопоставления и оценки по­казаний свидетелей в совокупности с иными доказательствами по делу, как правило, в состоянии определить степень добросовестности свидетеля и доброкачественности его показаний. Показания свиде­теля — весьма ценное доказательство, с помощью которого возможно установление обстоятельств практически любого гражданского дела, в том числе и такого, где речь идет о защите прав и интересов граж­дан. Почему, скажем, без каких-либо ограничений можно ссылаться на показания свидетелей по делам о возмещении вреда, причинен­ного жизни или здоровью, авторским или изобретательским спорам, делам об установлении отцовства, трудовым спорам и т. д.? Разве в перечисленных и подобных им принципиальной важности делах защищаются менее ценные субъективные права и охраняемые зако­ном интересы, нежели те, доказывание наличия которых показания­ми свидетелей запрещено в силу прямого указания закона?

В судебной практике встречаются попытки фальсификации письменных доказательств. Можно ли только на этом основании, например, требовать установления в законе нотариальной формы заключения любых наиболее значимых для заинтересованных лиц сделок? К тому же и нотариальная форма сделки, в особенности, когда нотариальные действия совершаются не государственными нотари­усами, а иными должностными лицами — секретарями сельских и поселковых Советов народных депутатов, главными (дежурными) врачами лечебных учреждений и т. д., к сожалению, не всегда явля­ется надежной гарантией от различных злоупотреблений[8].

По нашему мнению, автор убедительно показывает большую ценность свиде­тельских показаний при установлении обстоятельств гражданских дел. Представляется что ограничение использования такого средства доказывания, как свидетельские показания необоснованно. Заслуживают серьезного внимания предложения Прохорова А.Г., который считал, что правило о допустимости доказательств противоречит нормам морали, а также отмечая ничем не обоснованное различие отношения законодателя к показаниям свидетелей в гражданском и уголовном процессах, он предложил отказаться от существующих ограничений по использованию данного средства доказывания в гражданском судопроизводстве[9].  

Треушников М.К., в свое время предлагал ограничить сферу действия правила допустимости доказательств. Он предлагал разрешить ссылаться на показания свидетелей в ряде случаев: 1) утраты истцом письменного доказательства не по его вине, 2) совершения сделки между близкими родственниками или в условиях, затрудняющих получение письменного доказательства по этическим соображениям, 3) наличия по делу письменных доказательств, содержание которых требует уточнения, конкретизации правоотношений и фактов с помощью других средств доказывания[10]. Данные предложения Треушникова М.К., представляются вполне разумными и заслуживающими внимания. Однако в последующем его позиция по данному вопросу была изменена, и он согласился с мнением Гурвича М.А., который полагал, что правила допустимости, устанавливающие запрет на свидетельские показания в случае спора и связанные с заключением сделки с нарушением формы, в целом содействуют достижению истины по гражданским делам[11].

С такой позицией вряд ли можно согласиться. И в качестве примера того, что правило допустимости доказательств в очень многих случаях препятствует установлению действительных обстоятельств гражданских дел, хотим привести одну житейскую историю, описанную в своем труде Боннером А.Т. Описанная им ситуация, в силу правила допустимости доказательства не могла быть разрешена правовым путем.

Аккредитованный в г. Москве дипломат в течении ряда лет состоял в близких отношениях с российской гражданкой, у которой взял взаймы без расписки крупную сумму денег в валюте. После того как дипломат объявил «дефолт», заимодавец обращался к ряду московских адвокатов с целью выяснения у них возможности предъявить иск в суд. Как только адвокаты узнавали, что расписки, подтверждающей факт заключения договора, не составлялось, они тут же разъяснили гражданке, что обращение в суд бесперспективно. Но один адвокат взялся помочь потерпевшей, но повел дело нетрадиционным путем. От имени кредитора на имя начальника дипломата-должника было составлено и подано соответствующее заявление. Кроме всего прочего, в нем указывалось, что подобным же образом дипломат поступал с другими близкими ему женщинами, и обращалось внимание на то, что его действия по существу граничат с мошенничеством. На следующий же день после визита к начальнику должник полностью выплатил соответствующую сумму денег[12].  Конечно разрешение описанной ситуации — это скорее стечение обстоятельств и во многом нестандартный подход адвоката, что случается не всегда. Во многих других случаях, заимодавец обречен на потерю своих денег.

Представляется правильной позиция Боннера А.Т., согласно который, необходимо сохранить имеющиеся в гражданском законодательстве предписания относительно формы заключения сделок в виде диспозитивных, но не императивных норм. Стороны должны иметь право совершать разные виды сделок соответственно в письменной или иной (устной, форме конклюдентных действий) либо в нотариальной форме. При таком решении вопроса, считает автор, были бы сняты ненужные противоречия между правилом допустимости доказательств и принципом объективной (судебной) истины, нормами права и морали[13].  

В литературе существует несколько точек зрения на пра­вила допустимости доказательств. Одни исследователи пола­гают, что правило допустимости распространяется только на сделки, по отношению к которым предусмотрены процессу­альные последствия в связи с нарушением формы в виде за­прещения ссылаться на свидетельские показания[14]. Другие считают, что правила допустимости распространяются на случаи доказывания сделок, для которых установлена санкция в виде запрещения ссылаться на свидетельские показания и в виде указания на их недействительность[15].

По мнению Коваленко А.Г., при оценке правил о недопустимости свидетельских пока­заний следует учитывать обстоятельства, по которым такая норма введена в гражданский кодекс (имеется ввиду положения статьи 46 ГК РСФСР - В.С.)[16].  

«Во-первых, требование письменной формы для определен­ных сделок облегчает юрисдикционным органам разрешение возникшего между сторонами спора; во-вторых, не исключе­но, что законодательными органами имелась в виду защита добросовестных граждан от возможной неправомерной дея­тельности недобросовестных людей. Если бы в законе не было нормы, содержащейся в ст. 46 ГК РСФСР, то стали бы воз­можны злоупотребления, то есть достаточно было бы недо­бросовестному лицу предъявить ложный иск о взыскании с гражданина определенной суммы, якобы данной взаймы, и привлечь такое же недобросовестное лицо в качестве «свиде­теля», чтобы такой иск был удовлетворен. В подобном слу­чае очень трудно разоблачить лжесвидетеля»[17].

Вопрос о соотношении допустимости доказательств с принципом объективной истины[18] имеет важное значение в су­дебной практике. Одни ученые (К. С. Юдельсон, П. В. Логи­нов, А. Г. Калпин) полагают, что допусти­мость доказательств полностью соответствует принципу объ­ективной истины. В частности, Калпин А.Г., считал, что при наличии спора между сторонами по поводу заключения сделки, от нотариального оформления которой уклонилась одна из сторон, свидетельские показания в силу правила допустимости не могут быть использованы[19]. С точки зрения других (С. В. Курылев, М. А. Авдюков), допустимость доказательств в некоторых случаях затрудняет установление истины по делу. Так, С. В. Курылев писал, что законодательные запреты пользоваться в опреде­ленных случаях при доказывании свидетельскими показания­ми являются изъятыми из принципа объективной истины, по­этому усложняют задачу суда при рассмотрении соответст­вующих дел[20].

Представляется верной характеристика правил допустимости доказательств в русском дореволюционном праве, данная Шершеневичем Г.Ф., который писал: «Письменная форма, как средство доказательства, устанавливается по нашему законодательству для большинства сделок, что отражается чрезвычайно вредно на бытовых отношениях… Жизнь сильно страдает от формализма нашего права. Заем, заклад, личный наем совершаются в обществе, особенно в простом народе, словесно, отчасти по безграмотности контрагентов, отчасти по удобству. Между тем несоблюдение письменной формы, если должник запрется, не дает кредитору никаких средств доказывания, хотя бы в их среде все знали о заключенной сделке»[21].

Нам представляется, что допущение показаний свидетелей в качестве доказательств, не представляет никакой опасности для гражданского оборота. И как раз в целях усиления его прочности, законодатель должен изменить правила, сформулированные в статьях 162 ГК РФ, требующих заключения договора в письменной форме. Стороны не должны быть лишены права совершать разные виды сделок, как в письменной, так и в устной форме, либо в нотариальной форме. Необходимо устранить противоречия между правилом допустимости доказательств и принципом судебной истины. Устранение ограничений в использовании свидетельских показаний, даст возможность защитить свои права добросовестным заимодавцам, что в целом будет способствовать укреплению гражданского оборота.

 _______________________________________________________________________________

[1]  Особенности рассмотрения и разрешения отдельных категорий гражданских дел (исковое производство) / Под редакцией И.К. Пискарева.- М.,2005. С. 11. (автор гл. 1 И.К. Пискарев).    

[2] Юдельсон К.С. Соотношение граждански процессуальных норм, сосредоточенных в гражданских процессуальных кодексах и кодексах материального права // Проблемы применения Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Калинин, 1974. С. 18-19.

[3] Мурадьян Э.М. Судебное право. СПб. 2007. С 278.

[4] Боннер А.Т. Проблемы установления истины в гражданском процессе. СПб. 2009. С 78.

[5] Там же. С. 87.

[6] Юдельсон К.С. Судебные доказательства и практика их использования в гражданском процессе. М., 1956. С. 172.

[7] Треушников М.К. Доказательства и доказывание в советском гражданском процессе. М. 1982. С. 60.

[8] Боннер А.Т. Правило допустимости доказательств в гражданском процессе: необходимость или анахронизм? // Избранные труды по гражданскому процессу. СПб. 2005. С. 820

[9] Прохоров А.Г. Принцип допустимости средств доказывания в советском гражданском процессуальном праве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1979. С. 12-14.

[10] Треушников М.К. Допустимость доказательств и установление объективной истины в советском гражданском процессе // Вестник Московского университета. Право. 1973. № 4. С. 17-18.

[11] Треушников М.К. Судебные доказательства. М. 2004. С. 135-138.

[12] Боннер А.Т. Проблемы установления истины в гражданском процессе. СПб. 2009. С. 340-341.

[13] Там же. С. 341.

[14] Резниченко И.М. О принципе объективной истины в советском гражданском судопроизводстве // Труды ВЮЗИ. М. 1965 Т.4 С. 185.

[15] Калпин А.Г. Письменные доказательства в судебной практике по гражданским делам. С. 14.

[16]Коваленко А.Г.  «Исследование средств доказывания в гражданском судопроизводстве». Саратов. 1989. С. 53

[17] Коваленко А.Г. Полнота материалов по гражданско-правовым спорам. Саратов. 1981. С. 6-22.

[18] О существовании в современном российском гражданском процессе принципа объективной (судебной) истины – см. Боннер А.Т. Проблемы установления истины в гражданском процессе. СПб. 2009. (автор настоящей статьи целиком разделяет позицию Боннера А.Т.).

[19] Коваленко А.Г. Полнота материалов по гражданско-правовым спорам. Саратов. 1981. С. 15.

[20] Курылев С.В. Установление истины в советском правосудии: Автореф. дис. …Д-ра юрид. наук. М. 1967. С. 13.

[21] Шершеневич Г.Ф. Русское гражданское право. М. 1912. С.189-190.